Переезд в город Сталинград Стр.2
Она и Тамара пошли по заданию командования в разведку в окраинные районы города занятые немцами. Пошли в гражданских платьях. Так получилось, что немцы их пригласили в дом якобы на вечеринку. Время для выполнения задания было коротким. Решили схитрить, и вышли во двор в уборную расположенную во дворе. Двор огорожен деревянным забором, во дворе часовой. Удалось выломать доску, побежали через огородное поле. Немцы делать погоню не стали, но часовой выпустил вслед автоматную очередь. Пуля попала в ногу Тамары выше колена. Добрались до брошенного блиндажа в окопе. Эта женщина, оставив Тамару в блиндаже, ушла за помощью. Когда она с красноармейцами вернулась, Тамара была мертва. Рана была лёгкой, но пуля оказалась отравленной.
В июле в городе стало заметно всё большее количество военных. У нас, мальчишек, появился, выражаясь современным языком, своеобразный бизнес. Кто-то из нас обнаружил в продаже белый порошок, при разведении его в воде получалась чёрная кашица готового гуталина. Соорудив незатейливую скамейку и подставку под обувь, мы быстро приобрели профессию чистильщиков сопог. Обычно мы располагались на углу пересечении улиц. Охотников среди военных почистить сопоги было достаточно. Определённой таксы не было, довольствовались мелочью, кто сколько даст. Прибыль на билет в кино была каждый день всегда.
Кинотеатр в большом доме на первом этаже за сквером напротив главного универмага. В июле начались первые налёты немецких самолётов на город. Стали объявлять воздушные тревоги, к которым мы быстро привыкли и в кино всё равно ходили. Помню, когда во время сеанса объявлялась воздушная тревога, кино прекращали показывать и все зрители спускались в подвал в бомбоубежище. Это малость раздражало, так как казалось, что кино оборвали на самом интересном месте. По окончании тревоги все зрители поднимались из убежища в зрительный зал и кино продолжали.
Запомнился фильм с двумя перерывами из-за тревог. Назывался фильм «Ястреб морской», с участием знаменитых тогда артистов кино. В главных ролях, тогда ещё совсем молодые, Переверзев и Файт. Сюжет фильма о моряках, по тематике действующей войны. Приморский город. Порт. Военная гавань. В штабе флота ставится задача потопить дерзко действующую немецкую подводную лодку, которая мешает ходить нашим кораблям. Выяснено, что лодка внешне маскируется под небольшое парусное судно и, в зависимости от ситуации, сбрасывает незатейливый камуфляж, торпедирует и уходит под воду. В роли командира подлодки артист Файт. В маленькой каюте командира находилась огромная белая с чёрными пятнами собака породы «Дог». Штабом было принято решение уничтожить подводную лодку тоже с применением маскировочной хитрости. На старом деревянном рыболовецком баркасе установили пушку, военные моряки добровольцы превратились в рыбаков. Командира экипажа рыбаков играл артист Переверзев. Конечно, в фабуле этого кино присутствовала девушка и любовь к командиру этой команды храбрых. Мотивом музыки, сопровождавшим действие в кино, была песня, припев из которой я до сих пор помню.
На этой дубовой скорлупке
Железные люди плывут.
Уходит от берега
«Ястреб Морской»,
Нам девушка машет рукой.
Мотив этого припева на всю жизнь с тех пор засел в голове. Детская память цепкая. Нашли они эту подводную лодку, замаскированную под маленький парусник. Немцы и не думали перед маленьким рыболовецким баркасом снимать камуфляж. Сблизившись с мнимым парусником, наши моряки раскрыли пушку. На подлодке тоже была пушка. Завязался артиллерийский бой. Подлодка была повреждена и не могла уйти под воду, к тому же ей мешал это сделать не вовремя сброшенный камуфляж. В итоге лодка ушла под воду по причине метких попаданий нашей пушкой и, в результате несовместимых с живучестью разрушений, была потоплена. «Морской ястреб» тоже пострадал, были убитые и раненые, но своим ходом вернулся в родную гавань. Весь город на берегу встречал победителей, и вот здесь на всю катушку всем оркестром зазвучала песня «Морской ястреб» с застрявшем в моей памяти припевом, в конце припева появилось ненавистное слово «Конец». Мы выходили из зала кинотеатра в прохладу вечернего бульвара с большим зарядом патриотических чувств, не сетуя на два перерыва по причине воздушных тревог, и только больше от этого веря, что устроителям этих тревог скоро устроят такое же, как в фильме.
На всю жизнь, как память о Сталинграде, на правой руке, ровно между локтём и кистью, осталась наколка начальной буквы моего имени, буквы «Ю». В сорок втором году мне десять лет. Четверо таких же, как я и двое постарше решились сделать наколки. Во дворе соседнего дома, в сарае с маленьким окошком и маленькой дверью, за маленьким низким столом у окошка, на маленькую низкую табуретку садились по очереди четверо как я, а двое постарше были накольщиками. На столе пузырёк с тушью, три обычные швейные иголки, обмотанные ниткой, чтобы высовывались кончики игл на глубину прокола. Не помню, что накололи мои сверстники. Подошла очередь моя. Сел на табуретку, положил руку на стол, один из старших стал её держать, другой намочил в туше кончик накалываемого приспособления. Что колоть они знали по нашей договорённости, слово «Юра». Я отвернулся. Первый укол, второй, третий, больно. Посмотрел на руку, кровь, перемешанная с тушью. Очевидно из-за того, что иголки глубоко опускали в пузырёк, тушь обильно кляксила и дальше писать слово можно было только по наитию. Наверное, по явно выраженному моему поведению несогласия дальше продолжать наколку, мои накольщики отпустили меня с одной буквой. Помыв руку под водой крана колонки во дворе, я увидел, что кровь всё равно сочится. Появляться дома было нельзя, так как я был в одной майке и трусах. Под вечер кровь сочиться перестала, но место наколки опухло и покраснело. Вечером от мамы скрыть это действо не удалось, меня просто выпороли ремнём и получили моё согласие больше никогда этого не делать. Постепенно краснота и опухоль прошли, а буква «Ю» осталась. Получилась она универсальной. Одним я говорил, что это начало моего имени, другим, что это пропеллер самолёта, третьим, что винт и корма корабля.
В середине июля и начале августа участились налёты немецких самолётов. В небе прямо над нашими домами мы стали свидетелями воздушных боёв и разрывов зенитных снарядов около немецких самолётов. В это время немцы ещё не решались низко летать над городом. Особенно красочно было ночью. Самолёты в перекрестье прожекторов, около самолётов множество облачков от разрывов снарядов, цепи трассирующих пуль из наземных крупнокалиберных пулемётов и пулемётов наших истребителей, шлейфы дыма от падающих подбитых самолётов, вой пикирующих бомбардировщиков и летящих на землю бомб. Вся эта картина с земли очень красива. Но, в результате этих картин зарево пожара района «Царица» расположенного в высокой части города за железной дорогой, где в основном частные деревянные дома, внушало жёсткое жутковато тревожное предупреждение. Становилось страшно. Во время таких налётов и воздушных боёв над городом на крыши домов частенько что-то падало, издавая звук заброшенного на крышу камня. Потом, уже на земле во дворе или на улице мы находили странные рваные железки толщиной и длиной с палец руки взрослого человека. Это оказались осколки разрываемых в небе зенитных снарядов. Мы, мальчишки, стали подбирать их и коллекционировать, хвастаясь перед друг другом кто больше собрал. Стали появляться пленные немцы, их провозили на грузовиках в сторону Волги, видимо переправляли в тыл. Немцы были в серо-зеленой форме, на головах пилотки, на рукавах, на груди и пилотках какие то нам незнакомые регалии. Так продолжалось до 23 августа.