Каган
Эвакопункт Ташкента нас направил ещё дальше, в город Каган под Бухару (см. стр. 210-213). Старинный город Бухара в двенадцати километрах и связана с Каганом тупиковой железнодорожной однопутёвой веткой. Помню, ехали до Кагана в очень старинном вагоне. Почему в старинном? Короткий двухосный вагон с узкими окошками, внутри двухэтажные полки, но, перегородок между купе нет, вагон весь просматривался. Приехав в город, ещё раз прошли санобработку баней с пропаркой белья. Не помню, ночевали мы на улице в Кагане, но, благодаря настоятельным хлопотам моей мамы, нам выделили однокомнатную отдельную квартиру на шестерых вместе с тётей Клавой и Надей в хорошем каменном доме недалеко от вокзала и центра города.
Город небольшой, дома одноэтажные, расположен вдоль железной дороги с двух сторон. Наша сторона была современной постройки, дома не глиняные, а из мелового камня, хорошо выраженные кварталы с перпендикулярно расположенными широкими улицами. С двух сторон улиц между проезжей дорогой и тротуаром арыки, заполняемые по расписанию водой. Вдоль арыков растут деревья, кустарник. Деревья в основном местная акация с большими коричневыми извилистыми стручками. Весь город почти просматривался от начала до конца. Вдоль железной дороги пять улиц, перпендикулярно ей, восемь, десять. В середине города небольшой хороший парк с летним кинотеатром, арочной сценой и скамейками для зрителей. На площадке для танцев устраивали благотворительные завтраки и обеды для ослабленных детей эвакуированных. Счастливчики подкормиться определялись женсоветом при военкомате. Летом в парке тенисто и в невыносимую жару относительно прохладно. У железной дороги в середине города рынок толкучка. Вторая параллельно железной дороги улица - центральная. На ней распологались учереждения советской власти, милиция, военкомат, несколько магазинов, библиотека и вход на рынок. На ней же расположен наш дом в конце улицы. У местных домов своеобразная постройка. Дом длинный, вдоль разделённый пополам сплошной стеной, с двух сторон по три входа в две отдельные квартиры, налево и направо. Квартира это одна комната с узеньким корридором – тамбуром входа. Получается с каждой стороны шесть таких одинаковых квартир, а в доме двенадцать. Все дома одинаковые, наподобие современных пятиэтажных хрущёвок в Москве. В каждой комнате кирпичная печка с двумя комфорками. Цоколь дома довольно высокий, с мой тогдашний рост, и получается, что подпольное пространство можно использовать как подвал, что предусматривалось сделанным люком с открываемой крышкой на петлях в полу комнаты. В подвале сквозь стену на улицу было сделано отверстие для вентиляции. Летом мы использовали подвал своеобразно. В очень жаркую погоду, когда на улице за сорок градусов, мы поливали пол водой и ложились на него. Семьи, давно там живущие, в подвалах вырыли и оборудовали погреба.
Со двора входы имели деревянные открытые верандочки вдоль дома, они использовались как дополнительная площадь. У веранд росли кусты и деревья, загораживающие их от жгучего солнца. Со стороны улицы входы имели только каменные ступеньки прямо с тротуара. Наша квартира расположена со стороны улицы.
Довольно большой двор, окаймленный с двух сторон домами, а с двух других рядами глиняных сараев, в дальнем углу имел общественную уборную с двумя входами, буквами «М» и «Ж» и общей выгребной ямой. В каждом отделении было по четыре очка, то есть отверстия над ямой. Посредине двора торчала труба с краном. Там мы наливали воду в ведро и чайник. Дома разливали воду во всю имеющуюся мелкую посуду в миски и кружки, так как вода не всегда подавалась, очень часто её отключали. Когда не было воды у нас, мы ходили далеко в другие дворы и стояли в очереди к крану. Очередь подошла, ведро полное, надо донести до дома нерасплескав. Ведро железное, оцинкованное, на двенадцать литров, полное с водой двенадцать килограммов, мне одиннадцать лет, приходилось очень сильно изгибаться на левую сторону, силёнок хватало на десять шагов, остановка, передых. Весь путь был разбит на десятишаговые этапы, каждая остановка приметна. Поход за водой был всегда неприятным событием, но приходилось себя превозмогать.
В квартирах жили русские семьи, прибывшие в республики Средней Азии строить промышленность. На окраинах города примыкали самостоятельно сделанные традиционные дома и постройки с внутренними двориками и без единого окошка на улицу. Материал для строительсва тоже традиционный, глиняные блоки. В этих домах большими семьями жили узбеки.
В выделенной нам однокомнатой квартире мы поселились вместе с тётей Клавой и Надей. В комнате, если стоять спиной к окну и смотреть против часовой стрелки, вдоль внутренней стены у двери входа в комнату печь и мамина железная кровать. У следующей стены такая же кровать тёти Клавы и Нади. У стены с окном квадратный стол с тремя табуретками, и вдоль четвёртой стены широкий, почему-то высокий, топчан из досок. На топчане вместо матраса толстым слоем постелена серая вата, прикрытая простынею и одеялом. Кусочки ваты в ногах удобно расходовались при каждом посещении общественной уборной. На топчане спали мы втроём, я, Вера и Володя. Месяца через три, где то в январе 1943 года, тётя Клава с Надей переехали в отдельную комнату в дом на другом конце города по этой же улице. Теперь мы одни, мама устроилась на работу, я оставался за старшего в доме. Маленьких Веру и Володю мама оставляла на меня, пришлось зимой бросить школу и пропустить третий класс.