Каменск-Шахтинский Стр.3
В 46-м году город, очевидно, имел малое количество жителей, на улицах мало прохожих и очень малое количество проезжающих машин, никакого общественного транспорта. Такое положение устраивало детей и родителей, дети были беспрепятственно отпускаемы гулять по всему городу. Особенно было хорошо тем, у кого был велосипед. Велосипедисты безопасно ездили по всем улицам города, на пляж купаться и даже за пределы города в степь. Особенно было приятно возвращаться из степи в город по хорошей широкой тропе вдоль железной дороги проложенной по большой дуге с уклоном в сторону города. Едешь очень долго и совсем не крутишь педали. Приехали мы с мамой в Каменск в начале августа. Замечательное время; тепло, много овощей, фруктов, арбузов, дынь. Напротив нашего дома через улицу за большим забором располагалась часть понтонного полка, его мототехника. Большой двухэтажный дом – казарма, очень большой двор, в котором выстроены несколько рядов мощных американских машин «Студебеккеров» с огромными понтонами вместо кузова на специальных подъёмных салазках. Два раза на неделе мы ходили в казарму смотреть кинофильмы. Почти каждый день ходили и ездили на велосипеде на пляж купаться.
В августе к нам в Каменск на несколько дней приезжал Леонид. В Москву он приехал на летние каникулы из мореходного училища. К нам он заехал специально повидаться с отцом, так как в 45-м году он был уже в мореходном училище, и не смог встретился с отцом, приехавшим к нам в отпуск из Германии.
Последний месяц лета август был очень насыщен, с моей точки зрения, событиями и впечатлениями; новый город, новое место жительства, новые друзья, велосипедное раздолье, купание в реке, и моё личное участие в охоте по воскресеньям в компании офицеров полка. Каждую субботу вечером многие офицеры на полковых и своих трофейных машинах и уезжали на охоту. Отец всегда брал меня с собой. Удовольствие для мальчишки в четырнадцать лет огромное: открытая маленькая фронтовая машина «Виллис»; обдуваемый напор встречного воздуха и шлейф пыли сзади от колёс; извилистые просёлочные дороги по полям, перелескам и оврагам; закатом солнца освещённые макушки деревьев. С наступлением сумерек мы приезжали в подсобное сельское хозяйство части. Хозяйство – это большое поле с выращиваемыми на нём овощами: картошка, капуста, свёкла, арбузы, дыни. Хозяйством заведовали солдаты, специально командированные там работать. Всё выращиваемое шло на стол личного состава части. На краю поля стояло несколько палаток, в которых не всем приезжим хватало места для ночлега. Многие располагались спать под открытым небом, в их числе с большой охотой всегда оказывался я. Ватных матрасов, подушек и байковых одеял всем хватало. Очень приятно, засыпая, смотреть в звёздное небо. Перед сном обязательный ужин, у взрослых с принятием горячительных напитков, у меня, сколько хочешь, арбуз. Арбуз на ночь, значит часто вставать, благо далеко в полевых условиях ходить не надо.
Утром рано всем вставать идти на охоту. Все разбредаются в разные стороны. Рельеф поля холмистый с оврагами и небольшими озерками, заросшими камышом. Мы с отцом тоже пошли к ближайшим камышам. Густой камыш у берега, за камышом небольшое блюдце чистой воды, что и кто там плавает не видно. Тишина, лишь изредка вдалеке с разных сторон раздаются выстрелы других охотников. У меня в руке палка, я бросаю её в камыши, с шумом поднимается птица, держа на изготовке ружьё, отец стреляет из двустволки дуплетом и попадает. Птица камнем падает за прибрежные камыши в воду. Теперь нужно её достать. Отец уверен, что это была большая утка. Не долго думая я раздеваюсь и лезу в воду. Сначала мелко, потом пришлось плыть, раздвигая и подминая под себя камыши. Вроде направление, куда упала птица, выбрал правильно. Проплыл камыши, выбрался на чистую воду как ледокол, оставляя за собой дорогу примятых камышей. Птицы нет. Проплыл немного по чистой воде вдоль стены камышей в обе стороны. Птицы нет. Немного посетовал, что я на данный момент не собака. Отец велел возвращаться. Возвращение, естественно, по прогалине примятых мной камышей. И вдруг вижу, среди первых камышей с правой руки на воде лежит маленькая птичка. С ней я и вышел на берег из камышей. Отец не мог поверить, что подстрелил такую маленькую, и уверял меня, что стрелял по большой утке. С тех пор я стал понимать рыбаков показывающих в своих рассказах размеры пойманных рыб.
К одиннадцати часам все охотники собрались. Добыча не у каждого. Отстрелили пару уток и одного коршуна. Мы тоже принесли своего чибиса. Коршун был ранен в левое крыло. Крыло было неестественно откинуто, у туловища в начале крыла торчала кость, перья вокруг залиты кровью. Он лежал на земле поодаль и гордо смотрел на окружающих. Отец дал мне ружьё и два патрона. Охотники посоветовали мне пристрелить коршуна, так как он всё равно не жилец. Мне четырнадцать лет, ружьё двухстволка, большое, тяжёлое, длиной с мой рост. Я подошёл к коршуну. Он лежал, открыв клюв, тяжело дышал, и, услышав мои шаги, повернул голову в мою сторону. Большие круглые чёрные глаза вопрошали одновременно страх и презрение. Я отошёл на пять шагов, приложил к плечу ружьё, прицелился. Разговоры вокруг стихли, все смотрели на меня. Тяжёлое длинное ружьё никак не хотело наводиться на коршуна. И вдруг я опять увидел глаза коршуна. Две чёрные бусины впились в мои глаза. Жалость разлилась по всему телу, руки совсем ослабли, стволы ружья опустились на землю, я развернулся и пошёл в поле. Отойдя на почтительное расстояние, я всё-таки решил использовать выданные мне два патрона по неживым целям. Выбрал отдельно стоящий куст, прицелился и нажал на спусковой крючок. Одновременно с выстрелом я получил сильный удар в плечо и правой скуле. Бросив ружьё на землю, я схватился за ударенные места и стал растирать их, утихомиривая боль. Оказывается при выстреле нужно потно прижимать приклад ружья к плечу, так как при выстреле происходит отдача назад, особенно у крупнокалиберных ружей, которое было у меня, двенадцатый номер. Я этого не сделал и получил свой урок. Боль не сразу прошла, но я о ней никому не сказал. Второй патрон я принёс и отдал отцу. Больше я никогда в жизни не стрелял из ружья. Перед отъездом домой коршуна расстреляли из пистолета. Расстреливали с определённого расстояния, соревнуясь на меткость. Попали не сразу, много пуль взрыхлили землю около него, и при каждом выстреле коршун смотрел в глаза стреляющего.
Однажды на охоту офицеры взяли своих жён. В их числе была и наша мама. На этот раз охота была совмещена с хорошим пикником и рыбалкой по военному. Выехали не в субботу вечером, а в воскресенье утром. Приехали на подсобное хозяйство, взяли с собой арбузов, дынь, картошки, зелени и поехали к реке Северский Донец. Ехали машинной кавалькадой недолго, приехали на берег реки украшенной рощей дубовых деревьев. Роща, действительно, прекрасна. Деревья одни коряво раскидистые дубы, наверху сплошная зелёная крыша, внизу прохладная тень, среди мощных стволов далеко просматриваемая перспектива. Как только въехали и остановились, обнаружили на деревьях не только жёлуди, а ещё стаи сидящих на сучьях диких голубей «сизарей». Охотники потянулись к своим ружьям, началась беспорядочная стрельба, в результате куча настрелянных голубей. Нашлись охотники ощипать и приготовить на костре тушки. Много охотников нашлось и попробовать их. Я попробовал одного целиком, вкусно, как покупная куропатка. Для военной рыбалки удочки не нужны. Толовая шашка с коротким бикфордовым шнуром поджигается и бросается в воду. Взрыв, столб воды, и а резиновой лодке собирай оглушённую рыбу. Пара шашек обеспечивает ведро приготовленной на костре отменной ухи. Пикник удался на славу. К вечеру с заходом солнышка все вернулись домой.