Москва Стр.5
После аптеки шли играть в прятки, либо кататься на самокатах. Самокат – это две доски с подшипниками перпендикулярно шарнирно соединёнными. На доску параллельную земле ставят правую ногу, левой ногой отталкиваются. Руками держимся за палку, прибитую к верхней кромке рулевой доски. Сегодня подобные самокаты продаются в магазинах для детей, но, в отличие от наших самокатов, они смотрятся гораздо лучше. Машин на улицах в то время было очень мало, и это позволяло нам кататься по наклонной улице от лестницы театра ЦДСА до трамвайных путей вдоль скверов площади Коммуны, совсем не отталкиваясь от земли.
Во времена моего детства телевизоров и радиоприёмников не было. То незначительное количество довоенных приёмников, которые были далеко не у всех, в начале войны сдали по приказу на хранение до окончания войны. Но зато радиоточка в виде черной бумажной тарелки была у всех. Радиоточка сообщала о воздушных тревогах, последних известиях на фронте и в тылу, о взятии городов и приказы производить салюты в честь их освобождения. В 1944 году, когда мы приехали в Москву, салютовали по нарастающей всё чаще и чаще. Зимой и весной 45 года они стали каждый вечер, в вечер их было до пяти, каждый вечерний час салют, начиная с семи и кончая одиннадцатью часами. Салюты тогда были богаче теперешних по количеству салютовых ракетных установок. Залпы разрывных букетов фейерверков в небе были гораздо гуще. Кроме разноцветья ракетных разрывных букетов фейерверка в небо устремлялись в огромном количестве яркие лучи прожекторов по команде исполняющие различные сочетания перекрестьев и движений в небе. На тросах поднятых в небо аэростатах высвечивались прожекторами огромные портреты Ленина, Сталина и развевающиеся на ветру красные знамена. Зрелище было очень красиво, поднимало настроение, патриотизм, гордость за наши фронтовые успехи и непреодолимую уверенность в скорой победе.
По радиоточке транслировали концерты, спектакли, детские передачи. Помню, в то время моей любимой передачей, которую я старался не пропускать, была радиопостановка «Клуб знаменитых капитанов». Ночью, до утренней зари, в пустой библиотеке с книжных полок собирались капитаны и участники морских экспедиций из популярных книг и рассказывали свои приключенческие истории. Передача сопровождалась имитацией звуков происходящих событий, музыкой и песнями. Для меня передача была захватывающе интересной. В это же время, мне было в 44 году 12 лет, записавшись в библиотеку, я читал книги: «Пятнадцатилетний капитан», «Восемьдесят тысяч лье под водой», «Остров сокровищ», «Всадник без головы».
1945 год. Я в четвёртом классе мужской школы № 236, расположенной в переулке за парком ЦДСА (фото 38). Учился неплохо. Классным руководителем была учительница русского языка Анна Ивановна, женщина крепкого телосложения, небольшого роста, с красивым широким лицом, большой копной гладко причёсанных волос скрепленных сзади большим гребнем. Характер, как говорится, «нордический». Жёстко требовательная к ученикам, почти совсем без улыбок, взгляд мало располагающий для компромиссов. На праздник «8 Марта» мы, её ученики, решили сделать ей подарок. Своё решение согласовали с родительским комитетом класса, и, несмотря на трудности с финансами в это военное время, собрали сумму. После долгих предложений с помощью мам из родительского комитета выбрали и купили на рынке красивую белую с кремовым оттенком вязанную кружевную шаль с длинными кистями по всем четырём сторонам. Предварительно перед вручением на большой перемене мы её
развернули, посмотрели и одобрили. Подошёл её урок. Вошла, все встали, поздоровалась. Делегированный нами староста класса вышел без вызова к доске и, обращаясь к ней, заученным красивым текстом поздравил её с праздником, как обычно, пожелал ей здоровья, и, даже необычно, сказал, как мы любим нашего классного руководителя. Конечно, ей было приятно, здесь она улыбнулась, улыбка её очень украсила, все тоже заулыбались, а дальше произошёл неожиданный для нас казус. В конце речи староста произнес, что в честь праздника и нашего уважения мы ей преподносим подарок. Хорошо упакованный ленточкой свёрток с подарком вмиг оказался в руках старосты, и здесь началось! Улыбка слетела с её лица, лицо покраснело, брови сурово сдвинулись. Она произнесла: «Вот этого не надо!». Свёрток остался в руках старосты, он не знал что с ним делать дальше, вид старосты был растерян, видно было что он не знал как поступать дальше, мы тоже не знали. Всех выручила Анна Ивановна, назвав фамилию старосты, она приказала ему сесть на место. Со свёртком подарка староста отправился к своей парте. «Начинаем урок», - произнесла Анна Ивановна. С грохотом закрываемых крышек парт все сели. Праздничное настроение было подавленным. Всех угнетала неловкость положения и оскорблённость светлых чувств нашей открытости и праздничного настроения. Урок начался как обычно. Меня не вызвала к доске, и я не завидовал тем кого она вызвала в этот урок. Шаль родители продали, и вырученные деньги раздали нам. В те трудные военные годы дарить подарки учителям было не принято, и приём подарков не воспринимался именно со стороны учителей. Подарком считались только цветы.